suzemka

Раньше, года до шестьдесят, примерно, девятого, пока не осушили болота, речка была судоходной. Танкеры, конечно, и тогда в нее не заходили, самыми большими посудинами были баржи типа «Колхозница», неспешно шлепавшие вверх или вниз с грузами зерна, леса, щебенки. Да еще раз в два дня приходил маленький пузатый пассажирский катер. А так – тишина...

…Имущество Андрей Владимирович принял по описи. Был он ненавязчив, ничего не спрашивал, только неуверенно замирал с химическим карандашом над листком бумаги, когда выяснял, что «кружка люминевая» или «полотенец вафельный», долженствующие быть в наличии, куда-то делись.

- Ну не знаю я, где она! – раздраженно говорил бухгалтер про какую-нибудь «бочку стальную, двухсотлитровую». – Закатилась куда-нибудь, потом найдешь… Прислали капитана на нашу голову, с откудова ты только взялся, такой настырный…






…Андрей Владимирович «взялся» из-под города Коммуна Пчела, где окончил семилетку и затем мечтательно жил до двадцати пяти лет, работая сперва в библиотеке, а потом, когда ее закрыли, - учетчиком в «Заготконторе».

Когда ж закрыли и «Заготконтору» по причине невозможности заготавливать под Коммуной Пчелой что-либо путное, Андрея Владимировича отыскал бывший отцовский приятель и предложил поступить в капитаны дебаркадера.

«Делать ничего не надо, - сказал благодетель и хлопнул ладонью по столу, - сиди кури, главное – не растрать ничего. Все только под роспись! (тут он опять хлопнул по столу, как бы обозначая невозможность для всяких мошенников отвертеться от суда в том случае, если роспись имеется и, одновременно, показывая легковесность всякой бумажки, не утяжеленной росписью). А когда там строительство начнется, мы тебя еще куда-нибудь переведем, а то ты сразу все растратишь, я тебя знаю! Ты ж не человек. Ты ж – сплошная неясность, прости господи».

Тут он в последний раз хлопнул ладонью, но, на этот раз, не по столу, а по шее Андрея Владимировича, как бы придавая тому больше ясности.

…Бухгалтер уехал через две недели. Без него затосковал и сторож. Андрей Владимирович не пил, сторожу стало невмоготу, и он выправил себе отпуск, а по окончании отпуска и вовсе куда-то делся.

Андрей Владимирович понемногу освоился с нехитрым хозяйством дебаркадера, полюбил сидеть под навесом, глядеть на реку. Вставал, когда чалилась какая-нибудь баржа, но близко к швартовам не подходил, боялся чего-нибудь сделать не так и опозориться.

«И правильно! – одобрил его действия прибывший с инспекцией все тот же отцовский приятель. – Чтоб швартоваться, для этого матросы имеются. А ты капитан, а не хрен верёвкин, чтоб со швартовами бегать. Вот так!»

Уезжая, он сказал:

- Тут, конечно, скучно. Только ты, Андрей, запомни – не место красит человека, а человек место.

И, оглядев Андрея Владимировича, почему-то прибавил:

- Я тебе в следующий раз капитанскую фуражку привезу…






Зима пришла как-то сразу. Встала река. Замело берег. Дебаркадер покрылся льдом, так что ходить по нему приходилось очень осторожно. Да Андрей Владимирович, собственно, никуда почти и не ходил.

Почти всю зиму он провел в трюме, где была печка, где стоял топчан и в маленькое окошко («иллюминатор», как выходило из прочитанных в ту зиму Андреем Владимировичем книг) был виден заледеневший камыш.

От треска дров в печке, от вида плясавшего огня и, особенно, от вида этого камыша Андрею Владимировичу становилось уютно. Он дремал, свернувшись как кот на топчане перед печкой, и видел сны о том, о чем прочел в книгах. На гвозде висела новая капитанская фуражка с «крабом».

За зиму что-то произошло в головах у начальства, и строительство решили пока не начинать.

- А с дебаркадером-то что делать? – спросил кто-то, перед кем лежали ведомости и графики. – У меня вот смета, тут тебе и ремонт, и капитану платить надо, и отопление тоже...

- А большая смета хоть? – поинтересовалось начальство.
- Да нет, в общем, - пожал плечами человек с бумажками, - в рамках, в общем…

- Тогда оставим! – сказало начальство. – Все равно: не в следующем году, так через год будем строить, а у нас уже все готово. И дебаркадер есть и капитан проверенный. Я заезжал на днях, он там себе иллюминатор покрасил…

Тут начальство вспомнило, как выглядел капитан, стоявший на сходнях в морской фуражке. Во время встречи Андрей Владимирович до того растерялся, что с трудом вымолвил несколько слов.

Его застенчивость пришлась начальству по душе, хотя таких застенчивых в конторе еще не видывали.

- Хороший капитан, - решительно сказал тот, кто принимал решение. – Заслуженный.

Он снова вспомнил, как оторопело вел себя Андрей Владимирович и с уважением добавил:

- Может, даже раненый…

***

Вот так и началась настоящая жизнь Андрея Владимировича. Через год приятель отца привез ему китель, на рукавах которого красовались три золотые ленты, а над ними – золотой же ромб.

Форменные брюки Андрей Владимирович по случаю купил в райцентре, куда иногда выбирался, и где и услышал однажды в разговоре мальчишек, что, оказывается, и китель и фуражка у него не как у речника, а как у представителя морского торгового флота.

- Капитан дальнего плавания, - убеждал друзей мальчишка. – Я такую форму на фотографии видел…

Потрясенный Андрей Владимирович несколько дней просидел у себя на дебаркадере, никуда не выходя.

…Строительство, ради которого и поставили дебаркадер, так и не началось. Ведомство, в котором служил капитаном Андрей Владимирович, что-то там наверху решало и переигрывало, а тем временем другое ведомство начало осушать болота вокруг речки. И лет через шесть речка окончательно обмелела. Даже плоскодонные баржи не могли теперь войти в нее снизу. Сверху же никакого флота, кроме дебаркадера Андрея Владимировича, на реке и так никогда не было.

Начальство обещало вывести дебаркадер как-нибудь весной «по большой воде». Только вот вместо большой воды каждый год почему-то случалась большая засуха и, в конце концов, дебаркадер оказался на сухой земле, густо поросшей луговыми травами. Так он и стоял в зеленом море травы, волнами переливавшемся под ветром.

- Может, списать нам его? – тоскливо спросил однажды человек, в руках у которого всегда были формуляры и ведомости.

- Как ты его спишешь?! – сказал тот, от которого всё зависело. – Он же на балансе! Нас потом проверками замучают. А так, - вон, пожалуйста, целёхонек. И капитан при нем. Хоть завтра в море… Пускай стоит! Ты название-то видел?

- Да, видел я, - сплюнул человек с формулярами, - тоже мне, эсминец, прости господи…

Уже второй год на борту дебаркадера сияла белая надпись «Решительный». А поскольку номер, присвоенный кораблю Андрея Владимировича при постройке, из старых бумаг конторы удивительным образом испарился, то так и получалось, что в новых бумагах его и именовали: «Дебаркадер «Решительный».






…В конце восьмидесятых часто можно было наблюдать, как на палубу дебаркадера выходил стройный седой моряк с аккуратно подстриженной шкиперской бородой, в кителе капитана дальнего плавания.

Прежде чем надеть фуражку, капитан всегда протирал белоснежным платком ее внутренний ободок, а потом подолгу стоял у борта,  рассматривая в бинокль окрестные луга.

Казалось, он ждал прилива, чтоб сняться с мели, и уже уйти, наконец, в очередное дальнее плавание…

***

К тому времени почти все в деревне забыли, как на самом деле появился у них их капитан. Иногда люди спрашивали у него совета, как у человека умудренного, много где побывавшего и много чего повидавшего. Советы Андрей Владимирович охотно давал, но мнения своего никому не навязывал.

Он дружил с молодежью, приезжавшей к нему по вечерам на мотоциклах и разводившей костры у стоянки «Решительного». В таких случаях Андрей Владимирович надевал форму и спускался к костру по сходням.

- Вы же капитан дальнего плавания, - иногда говорили ему подростки. – Неужели вам нравится тут торчать, особенно после такой жизни, которая у вас была раньше?

Андрей Владимирович обычно улыбался и мягко говорил: «Не место красит человека. Знаете, был со мной один занятный случай в сороковых широтах…»

Молодежь с интересом придвигалась поближе, а Андрей Владимирович устраивался поудобнее у костра и негромким, приятным, неторопливым голосом начинал рассказывать о своих нелегких плаваниях в Монтевидео, Сингапур и Антананариву…






...Большая вода пришла в девяносто первом. За одну ночь уровень поднялся почти на пять метров. Ночью легли нормально, а к утру вода была уже у огородов. К берегу, вернее, к тому месту, которое последние годы только считалось берегом, было не пробиться. Половодьем несло коряги, сор, куски заборов, даже трактор.

Позвонили из района: «У вас там всё нормально?» - «Да, вроде, всё…» - «Ну сидите пока!» - «Да сидим…»